Играя в Бастион, меня никогда не покидает ощущение вины.
спойлерыРакс винит себя в Бедствии - и абсолютно заслуженно.
Парень чувствует себя виновным, убивая бесчисленных зверей и людей. Его мать умерла в одиночестве, пока тот служил на Стене. Пепельные статуи на каждом угле - и Парень чувствует себя даже виновным, рассеивая их прах и забирая вещи людей, которым они теперь уж точно не понадобятся...
Зиа так и не поговорила с отцом - возможно они могли бы понять друг друга и ловушка, поставленная предателем не захлопнулась бы.
Зульф сломал Бастион, а после навлек на себя гнев ур, которых неутомимо уничтожал Парень. Зульф может чувствовать себя преданным, но и он сам предатель, в некоторой мере. У него было хорошие причины для своих поступков, но сомневаюсь, что это достаточно, чтобы не ощущать на себе тяжесть всех смертей своих соплеменников. И в любом случае останется неловкость в отношениях между Зульфом и Раксом с Зиа... С одной стороны желание обвинить Ракса, но и так же чувствовать себя обвиненным даже дружелюбием Ракса.
И в независимости от выбранной концовки - я чувствую в любом, что я должна была бы сделать другой выбор.
При Восстановлении я возвращаю весь этот мир с его дискриминацией моих любимых надутых, синих товарищей, строгими, суровыми законами Cэлондии и снова грозящей войной против Уры. Даже если сэлондцы не воспользуются в этот раз оружием - я при всем моем желании не верю в мир.
При Эвакуации, однако, я сбегаю от ответственности за всех, кого убило Бедствие. Они останутся мертвыми. Разве смерть лучше жизни, какой бы она не была?
И я снова и снова выбираю именно этот конец не потому, что я верю, что это лучший вариант, а просто потому что хочу остаться. Я хочу видеть путешествие Парня и всех мне ставших родными персонажей. Это самое близкое к счастливому концу, что я могу себе представить.
И отдельно - мне хочется выть каждый раз, когда я вижу людей, которые выбирают не спасти Зульфа и эвакуироваться... Умом понимаю как можно сделать такой выбор, но сердце отказывается это понимать. Хочется выть и плакать, где любовь и сочувствие к... нет, черт, я не буду повторять ещё раз всю трагичную историю Зульфа, особенно слушая Mother; I'm Here. И так плохо, что у меня каждый раз слезы на глаза наворачиваются, когда слышу эту песню.